Статистика

Актуальные новости:

Глава 14 «С Николаем Чудотворцем» (стр.5)

       Август 2007 года, Кульджа, КНР

* * *

— Да, китайцы тоже любят по-русски ездить, — добродушно улыбался Володя, выслушивая наши восторги.

— Я хотел уж, было, ему пять юаней дать, да Лян Ган запретил. Сказал, договорились на два, значит, давай два.

— А он бы и не взял, — заметил Володя. — Я тут недавно одного рикшу нанял, чтобы от дома в гору доехать. Так он не успел разогнаться и по этой недостроенной дороге не смог выехать наверх. Я же потяжелее вас буду. Он, бедный, крутил-крутил педали, пока цепь не лопнула. А ведь почти до асфальта дотянул. Я слез, даю ему юань. Не берёт. Говорю, возьми на ремонт, ведь из-за меня же сломался. Нет, сказал. Я же не довёз, так что не имею права брать этот юань: не заработал. Да вы проходите на второй этаж в гостиную, я сейчас, только Жучку в вольер заведу, а то у неё цепь длинная. Не дай Бог, сорвётся ещё…

Большая немецкая овчарка действительно готова была сорваться с цепи. Она бешено лаяла в нашу сторону.

— Тебе, Костя, бояться нечего, — пояснил Могилин, закрывая собаку в вольере. — Она русских не трогает совсем. Уйгур с дунганами не любит, но терпит. А вот с китайцами беда. Просто ненавидит, и ничего с этим поделать не могу. Вот давеча строители были, перила на лестнице заканчивали. Так работали раза в два быстрее, чем всегда. Жучка чуть свой вольер не разнесла. Они же прямо у неё на глазах во дворе бетон месили.

Мы поднялись по ещё не конца сделанной широкой каменной лестнице, ведущей из просторного внутреннего двора в большую гостиную. С одной стороны от неё была уже отремонтированная кухня, с другой — тоже уже отделанная спальня. Гостиная пока ещё доделана не была. Однако большой обеденный стол, накрытый яркой клеёнкой и расположенный по центру комнаты, сам собой говорил о хлебосольном характере хозяина дома.

— Странно как-то собака себя ведёт. Чем ей китайцы не угодили?

— Бывает такое у здешних собак, — усмехнулся Могилин. — Вот Лян Ган меня поймёт. Есть в Кульдже только один китаец, которого она к себе подпускает. Он сам занимается собаками, очень любит их и совсем не боится. Так вот он мне сразу сказал, что, дескать, меня собаки не тронут, потому что знают, что я никогда в своей жизни собак не ел. А животные это чувствуют всегда.

— Так что же, выходит, китайцы собак едят?

Лян Ган страдальчески поморщился:

— Нет, не всё время. Один раз, может быть, кто-то попробует…

— Вот именно, — добавил Володя, — а они уже знают.

Тем временем симпатичная супруга Володи, улыбаясь, быстро накрывала на стол, заваривала чай, выставляла что-то сладкое. Было заметно, насколько ей доставляла удовольствие сама возможность накрыть на стол и принять гостей. И володин взгляд на свою хозяйку, лет на двадцать моложе его самого, светился тихой радостью и любовью.

— Как же тебе удалось в Китае русскую жену отыскать? В Австралии-то, поди, русских невест больше, чем здесь?

— Не те в Австралии невесты. Да и русские-то другие. Здесь лучше. Может, потому что к России ближе? Вот обрати внимание, спрашиваешь у местных, были ли они в России? Говорят, к примеру, были: пару лет назад на Иссык-Куле отдыхали. Или же — в Алма-Ату ездили. Ведь для здешних, — китайцев, уйгур, даже самих русских, — всё, что за нашей границей и есть Россия.

— В границах СССР?

— В границах Российской империи, — мягко улыбнулся Володя. — А жена у меня — родная сестра Николая Лунёва.

— Куда он, кстати, делся? Я уже неделю общаюсь со всеми, но не с ним.

— Уехал по делам школы. В понедельник будет.

— Володя, у меня просьба к тебе, сводишь меня завтра в русскую церковь, познакомишь с прихожанами? Мне нужно с хранителем Табынской иконы Божьей Матери познакомиться. Лян Ган объяснил, что есть такой человек. А Александр с Николаем, как я понял, евангелисты, им не с руки в православный храм на службу… Ты ведь православный?

— Я-то православный, — широко улыбнулся Володя. — Да это, по-моему, не так уж и важно. Иисус Христос один для всех… Да, надо бы тебе завтра на службу. Жалко, не смогу помочь. Уже договорился со строителями. Они должны закончить лестницу, а без меня и во двор не войдут, собаки побоятся. Ну, ничего, сейчас созвонюсь с Полужниковыми. Борис и Юра завтра наверняка будут с однокашниками по сталинской школе встречаться. В конце августа в Кульдже непременно собираются её выпускники из Казахстана, Киргизии, кто-то и из России приезжает. Ну, а общий сбор, конечно, в русской церкви.

Мы беседовали с Могилиным допоздна. Он вспоминал, как в семидесятые выступал на гастролях в Москве, приехав туда из Австралии, на большом фестивале русской народной песни. Как познакомился там с Людмилой Зыкиной. Как сыграл ей «Оренбургский пуховый платок». Как потом устраивал в Австралии гастроли советских артистов. Как вернулся из Мельбурна в Кульджу и удивился, насколько она изменилась за двадцать с лишним лет. Как здесь, только женившись, выбирал участок под строительство дома. (Особняк лучше, чем в Австралии, между прочим!) Как первым делом приобрёл спутниковую антенну, чтобы смотреть российские телеканалы.

Я порадовался его большому красивому дому. Поинтересовался, на сколько поколений Могилиных он его спроектировал? Володя пожал плечами.

— Здесь об этом не говорят. Меня друзья предупредили, что лет через пять на нашей улице могут дорогу расширять. Тогда весь этот дом снесут без разговоров.

— Как?!.. — я чуть не задохнулся от собственного выкрика. — Такой дом! Быть не может…

Я уже представил, как сам бы организовал круговую оборону, отстреливаясь от судебных приставов из охотничьего ружья и забрасывая бульдозеры бутылками с горящей смесью. Но Володя оставался совершенно спокойным и даже несколько удивлённым моей реакцией.

— Да пусть себе ломают. Они же ведь выплатят компенсацию. А здесь знаешь, сколько по закону положено? О-о!.. За те деньги два таких дома спокойно выстроишь. Законы тут, конечно, жёсткие, но человека не обидят. И чиновники не безобразничают: за место своё держатся, как нечистый за грешную душу.

Мы уже выходили со двора, когда хозяин вдруг на минутку заскочил на нижний этаж правого крыла дома. И тут же выскочил наружу несколько растерянный, нежно и крепко что-то прижимая одной рукой к груди. И мимо нас устремился к отсеку в противоположном, левом крыле дома. Я не удержался, пошёл следом. Лишь Лян Ган остался у ворот под гипнотическим взглядом Жучки из-за решётки вольера.

— Я сейчас, погоди-ка минутку, — бормотал Володя, открывая дверь в помещение первого этажа, в котором почему-то горел свет.

Просторный зал с низким потолком был разгорожен сеткой на несколько частей. И в каждой виднелись специальные деревянные ячейки с птичьими гнёздами. Под потолком в каждой части были протянуты шесты, похожие на насесты. А в гнёздах дремали голуби разных мастей и пород.

Володя ловко юркнул за решётку в низенькую дверь. Аккуратно положил что-то в одну из ячеек. И тут же выскочил назад, прикрыв за собой дверь. Птиц его визит, похоже, не очень-то и потревожил. Только несколько голубей взлетели и, покружившись, опустились на свои места. В том числе и в гнездо, куда только что что-то было подложено.

— Не приняла его мать, — шёпотом пояснил мне Володя.

— Кого?

— Да голубёнка, кого ж ещё. А у этой вот голубки свои только вылупились. Примет? Нет?

Он, чуть высунувшись из-за угла, встревожено наблюдал за поведением голубки. Та успокоилась и заняла место в своём гнезде.

— Ну, слава Богу, — облегчённо вздохнул Володя. — Спасибо, Николай Чудотворец, не погибла безгрешная душа.

Он был не просто доволен. Он был счастлив. И, раз уж я оказался посвящённым в святая святых этого дома, то услышал володин рассказ об увлечении, ставшем для него и профессией, и смыслом жизни.

— Я голубями-то ещё тут в Кульдже занимался, — вспоминал он, провожая нас с Лян Ганом в центр города. — В детстве. А когда наша семья в Австралию перебралась, я самым младшим был. Там мать болела сильно, кому-то надо было за ней ухаживать. Ну, и не получилось с профессией. Учился, конечно. На рабочего. Да работа была не по сердцу. Только голуби душу и грели. А там свои любители нашлись. Ну, и стал заниматься. Выращиваю породы, скрещиваю, продаю. Жить можно.

— Но это — в Австралии. Там народ всё-таки побогаче. Могут себе позволить… А тут-то кто их купит?

— Ну, что ты… Голубятников по всему миру много. И китайцы очень ценят того, кто голубей знает. Мне однажды один китаец, большой специалист, кстати, пообещал продать недорого двух любых голубей из своего вольера. Я тогда только сюда приехал. Захожу к нему, а хозяина нет. Скоро будет. Работник говорит, что его предупредили, чтобы я выбрал двух любых голубей. Вот только каких? А их там — две сотни. Все белые. Вроде, все одинаковые. Говорю, вон ту самочку и этого самца. А они рядом сидели. Он зашёл, пытается поймать, всех перепугал. Ловит, да не тех. Говорю, опять не того поймал. Вон голубь, а вон голубка. Он мне их с полчаса ловил. Но поймал тех, кого я выбрал сразу. А тут и хозяин пришёл. Увидел, кого я в руках держу, набросился на работника. Как ты мог ему отдать единственную пару, от которой вся порода идёт? Тот перепугался, говорит, не знаю, он сам выбрал, вы же так мне и сказали. Я, объясняет, замучился, пока поймал тех, что он показывал. Китаец на меня посмотрел, говорит, раз обещал, значит, бери. Только знай, что они в десять раз дороже стоят, чем ты мне заплатишь. А то я не знаю! Мы с ним и сейчас дружим. Помогаем друг другу.

— А откуда ты их, Володя, так хорошо знаешь, — голубей?

— Я на этот вопрос обычно отвечаю, что меня мама в голубятне родила.

— А на самом деле?

— Так и есть.

 

Рекомендуем


Официальный сайт Оренбургского казачьего войска СкР


Поиск предков-казаков

Проект "Поиск предков" - помощь в исследовании казачьей генеалогии

Первый (Оренбургский) отдел ОКВ СкР

Мы в соцсетях



Группа Orenkazak Вконтакте

Поделиться ссылкой:

Этот день в истории…

Обратите внимание



ПОМОЩЬ ДЛЯ ВОССТАНОВЛЕНИЯ БОГОСЛОВСКО-ВВЕДЕНСКОГО СОБОРА